Всё, что осталось у Константина Иноземцева, — это имя. Когда-то оно значило многое: книги с его фамилией выходили тиражами, за ними выстраивались очереди, а читатели спорили о героях его романов на кухнях и в библиотечных залах. Теперь же остались лишь пыльные полки, да редкие коллекционеры, для которых старые бумажные обложки ценнее золота. Эпоха, которой он принадлежал, канула в прошлое, и вместе с ней исчезла привычка искать ответы в литературе.
Константин живёт воспоминаниями, словно листает пожелтевший альбом. Каждый сюжет, каждая строчка напоминают о том времени, когда слово имело силу, а автор мог изменить сознание целого поколения. Но окружающий мир давно изменился: внимание людей переключилось на яркие экраны, на шум информации, где его голос утонул, как в океане. Он чувствует себя человеком из другого века, одиноким свидетелем исчезнувшей культуры.
Однако даже в этом одиночестве Иноземцев не теряет веры в слово. Он садится за стол, открывает тетрадь и пишет — не ради славы, не ради будущих изданий, а ради того, чтобы сохранить искру внутри. Его творчество становится тихим протестом против времени, которое привыкло забывать. Пусть книги его больше не выходят миллионными тиражами, но в каждом абзаце он оставляет частицу себя, зная: пока живёт слово, жива и эпоха.
